Женщины не любят ждать [= Некоторые женщины не будут ждать ] - Эрл Стенли Гарднер

Бикнел сам распоряжался предварительными заказами нагостиницы для нашей компании, чтобы иметь возможность разместить всех по своемуусмотрению. Но вышла неувязочка. Он полагал, что Мириам Вудфорд останется житьв отеле «Ройял Гавайян», а оказалось, что она сняла квартиру в районе Вайкики,в нескольких сотнях метров от отеля. Норму Радклиф она забрала к себе.

Бикнел поселил Берту Кул в «Ройял Гавайян», где остановилсяи сам, а мне заказал номер в отеле «Моана». Перед тем как мы разошлись, Бертауспела потихоньку меня проинструктировать.

— Наш клиент, — прошептала она, — явно раздражен.

— По какому поводу?

— Ему не понравилось, как его встретила Мира. Он сталподозревать, что она что-то от него скрывает. Она так и не объяснила, что у нееза неприятности, сказала, что поговорит с ним позже.

— Что-нибудь еще?

— Он не хочет, чтобы ты слишком светился. Считает, что всенеобходимые сведения о Мириам Вудфорд ты должен получать от меня.

— Это меня устраивает, — согласился я, — при условии, что,пока ты выясняешь, что да как, этот тип будет оплачивать все наши расходы плюссуточные. Боюсь, когда дело будет сделано, он обнаружит, что его мошна изряднополегчала.

— Не волнуйся, — успокоила меня Берта, — денег у него курыне клюют. А теперь иди, герой, купайся, загорай и держись в сторонке, пока тетяБерта не расколет эту вдовушку и не узнает, в чем там дело.

— Как ты считаешь, сколько времени у тебя на это уйдет?

— Откуда я знаю, черт возьми! — вскипела Берта. — Тыпристаешь ко мне, как самый надоедливый клиент! Нам ведь платят, так что небери в голову.

— Надеюсь, тебе понравится в Гонолулу, — задумчиво сказал я.

— Ненавижу это место! — воскликнула Берта. — Я ужезадохнулась под этой горой цветов и вся мокрая.

— Ты лучше подумай, что сейчас творится на материке, —сказал я. — Дуют ветры, холодный дождь бьет по стеклам нашего бюро. На улицахмокро, люди набиваются в трамвай в вымокшей одежде, от сырости все воняет, а…

— Перестань! — оборвала меня Берта, повернулась и зашагала кстоянке такси.

А я отправился в отель «Моана». Там выяснилось, что если ужБикнел заказывает номера, то можно быть уверенным, что это не какая-нибудьдешевка. Огромные окна моего номера выходили на пляж Вайкики; из них открывалсявид на белый песок пляжа и дальше — на испещренную барашками волн морскуюгладь, усеянную гавайскими каноэ[2], купальщиками и любителями серфинга.

Ну что ж, все шло нормально. Я почему-то был уверен, чтопройдет довольно много времени, пока Мириам Вудфорд начнет изливать душу БертеКул. Похоже, что она вообще не скоро кому-нибудь что-нибудь расскажет, вотразве что Норме Радклиф.

Было бы неплохо, подумал я, заполучить магнитофонную записьих беседы, когда они останутся вдвоем. И тут же поймал себя на мысли: а непришла ли эта блестящая идея в голову кому-нибудь еще?

Я знал, что Эдгар Ларсон уехал в отель «Серфрайдер»: именнотуда отослали его багаж. Где остановился Сидней Селма, мне проследить неудалось, как я ни старался.

Мысль о том, что бы такое сейчас могли обсуждать МириамВудфорд и Норма, меня не покидала. А вдруг, действительно, какой-нибудьсмышленый гражданин ухитрился установить микрофон в квартире Мириам? Был бы яшантажистом, обязательно бы это сделал.

Так или иначе, не мое это собачье дело. Он пожелал нанятьнас на работу, а потом пожелал разъяснить нам, как эту работу делать. Если ужон так хочет и если будет хорошо платить, — я не против. В конце концов, хозяин— барин.

Прибыли мои чемоданы, и я стал распаковываться. Интересно,подумал я, догадалась ли Берта положить мои купальные принадлежности?

Догадалась.

Если в порту Гонолулу было жарко, то пляж привлекалпрохладой. Я надел плавки, спустился на пляж и плюхнулся в воду.

Вода была словно бархатная. Лишь вначале она казалась слегкабодрящей, но очень скоро я почувствовал себя абсолютно естественно, как вванне.

Проплыв метров триста — четыреста, я перевернулся на спину идолго блаженно лежал, словно впитывая в себя соленую влагу. Иногда я делалнесколько ленивых гребков и снова позволял волнам нести меня к берегу.Проплавав так с полчаса, я вылез на песок и улегся под ослепительным солнцем.

— Вот человек, который зря время не теряет, — произнескто-то рядом со мной.

Я глянул вверх. Это была Мириам Вудфорд. — Привет. А гдеостальные?

— Норма решила прилечь. Я пыталась вытащить ее поплавать,убеждала, что ей от этого станет намного лучше, но она отказалась. Вы ещепойдете купаться?

— Я хотел немного позагорать.

Она кивнула и опустилась на песок, приглашая присесть рядомс собой. Потом махнула рукой мальчику, прислуживавшему на пляже, и через минутуон притащил большой зонт. Мы устроились на песке рядышком, словно были знакомыуже много лет.

Теперь мне удалось рассмотреть ее получше. Право, здесь былона что посмотреть.

С такой фигурой на любом конкурсе красоты можно смелорассчитывать на первый приз. И кожа у нее была замечательная — от загара онаприобретала ровный матовый блеск. Часто бывает, что у женщин, долго и упорнозагорающих, кожа становится сухой и неровной. Но у Мириам кожа замечательнореагировала на солнце, хоть она и была блондинкой.

Она заметила, что я ее рассматриваю, и спросила:

— Что-нибудь не так?

В голосе ее сквозило ленивое добродушие.

— У вас отличный загар.

— И все?